Поиск по творчеству и критике
Cлово "2001"
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: Коля Корнейчуков) часто бывал в семье Житковых. Семья была немалой: родители, три дочери и младший — сын. Он родился недалеко от Новгорода, в деревушке на берегу Волхова, где родители снимали дачу. Отец преподавал математику: один его задачник издавался тринадцать раз. Но из-за твёрдого клейма «неблагонадёжного» он вынужден был менять одно место работы за другим. Семье пришлось поколесить по России, пока не осели в Одессе, где отцу удалось устроиться кассиром в пароходстве. Мать Бориса боготворила музыку. В юности даже брала уроки у великого Антона Рубинштейна. В Одессе Борис впервые пошёл в школу: частную, французскую, где вместо отметок за прилежание давали фантики и игрушки. Потом поступил в гимназию. Гимназист он был необычный. Его увлечения не знали границ. Казалось, он интересовался всем: то часами играл на скрипке, то изучал фотографию. Надо сказать, что «изучатель» он был дотошный. И результатов часто добивался отличных. Например, увлёкшись спортом, не только в гонках призы получал, но и вместе с товарищами яхту построил. Однажды уговорил Колю Корнейчукова отправиться в Киев — пешком! А это 400 километров. Вышли на рассвете. У каждого заплечный мешок. Но шли недолго. Борис был властным непреклонным командиром, а Коля оказался строптивым подчинённым. Было среди увлечений Бориса Степановича одно, которое упорно «вело» к той калитке в заборе, что...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: несколько раз слушать замечательные монологи-импровизации одного поэта, обращенные к его ученикам. Мэтр был человеком артистичным, лукавым, склонным к гиперболам и мистификации. Однажды он поведал юношеству, что лучший русский поэт ХIХ века - Иван Козлов, автор (точнее, переводчик) романса "Вечерний звон". Настоящие рукописи Козлова, затмевающие Пушкина и Лермонтова, найдены недавно. Их держат в спецхране, чтобы не вносить беспорядка в школьные хрестоматии. Не знаю, может быть, кто-то и поверил. Борис Степанович Житков (1882-1938) в русской прозе занимает (занимал) едва ли не меньшее место, чем Козлов в поэзии. Да, автор милых рассказов для юношества - фактурных, качественно написанных... Да кто ж в двадцатые годы плохо писал короткие рассказы? Эта проза была великолепна именно в малых формах. Бабель, Добычин, Зощенко... Камерные вещи на сто-двести страниц тоже весьма удавались - взять хотя бы Вагинова или "Смерть Вазир-Мухтара", не говоря уж о "Зависти". Да и Набоков, великий антагонист советской прозы двадцатых, остановился именно на этом жанре: в конце концов он стал главным не только в отечественной, но и в мировой прозе ХХ века. Двести страниц - на столько (максимум) хватит читательского дыхания... Роман-повесть, роман-анекдот или роман-притча (под это определение подпадает и гениальный, ни на что не похожий "Чевенгур"). А вот настоящий, старорежимный эпический роман, большой роман - с распахнутым пространством, с десятками героев, летопись жизни народной - был вроде бы уже неосуществим. То есть, конечно, такие романы писали. И тогда, и в особенности позднее. Но что же вдруг резко отвращает в благородной по духу и мастерской по исполнению "Жизни и судьбе" Гроссмана? Есть в этом романе сцена, где с толстовской обстоятельностью описываются тончайшие оттенки чувств героини... которую ведут в газовую камеру. Но толстовского героя не могут вести в газовую камеру, не могут стереть...