Поиск по творчеству и критике
Cлово "EST"
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Часть текста: сидел на кровати, расставил колени и что-то больно уж круто упер локоть в колено и уродовал в пальцах папиросу. — Да просто… — Санька глядел в пол. — Меня просил вам передать один человек, что он вас при первой встрече убьет. — И Санька на секунду глянул на Башкина. Башкин остановил шаги. — Убьет? — и брови поднялись и тряхнулась губа. — Короткова повесили, — сказал Санька, и круто в пол свернулись слова, и Санька засосал папиросу. Башкин заходил. Заходил быстро, как будто старался дальше, дальше уйти. — Короткова? Я-то… я-то тут… Я вообще… пусть убивает. Пусть убивает! — крикнул во все горло Башкин над Санькиной головой, крикнул, будто звал на помощь. — А почему ты мне это говоришь? — вдруг на ты заговорил Башкин и заспешил дальше, глядя по стенам. — Пусть он сам придет и убьет. Пусть сейчас придет и пусть стреляет. Башкин на миг остановился и раздернул пиджак на груди. — Если ему угодно! Пожалуйста! — Башкин еще скорее зашагал по комнате. — Что ж он хочет сказать? Что я предатель? — Башкин с красными пятнами на лице вдруг стал против Саньки. Санька помаленьку исподлобья взглядывал через дым папиросы. — Да? — Башкин шагнул к кровати. — Так почему же он передает такие… такие за… за… замахи такие? Я же, значит, могу и его предать… уж коли в таком случае. Да просто, по-уголовному: убить грозится — хорошенькие… — Башкин опять заходил. — Хорошенькие цветочки! Черт возьми… А, однако, значит, он не боится, что пойду и нафискалю… Даже когда смертью грозятся. Так где же… логика?.. А Корсакова… это еще, может быть, и неправда вовсе. Кто тебе сказал? — Башкин стоял и из угла глядел, прищурясь, на Саньку. — Ну, одним словом так… — и Санька встал и вышел из комнаты, не взглянул на Башкина. —...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: Вахтенный. Другой вахтенный. Ротмистр. Полковник. Анастас. Молодая работница. Алексеевна. Работница. АКТ ПЕРВЫЙ Перед занавесом. На занавесе пришпилено "Обязательное постановление". Справа выходят двое рабочих: Молодой и Старый. Молодой. Да брось ты, дядя Митрий! Вы тут все как тараканы в щелки залезли, забастовали да сами себя перепугались. Гляди, у нас в Питере! Старый. Так то в Питере!.. В Питере!.. Ты мне не рассказывай, товарищ, -- в Питере. (Останавливается.) Бралися, говорю, похлеще вас ребята. Две недели завод стоял, а того и вышло, что последнее барахло позагоняли... Курить в тебе нема? Ну и в мене нема. Пошли, пошли -- видал? (Указывает на "Обязательное постановление".) Молодой. Стой! (Читает.) "Обязательное постановление... и всякие собрания и скопища... по первому требованию полиции, в противном случае будут рассеяны силою оружия на основании..." Слева выныривает Шпик, делает вид, что тоже читает. Молодой. "... На основании положения об усиленной охране". Старый (кивает на Шпика). Идем! Пошли! Шпик. Разве вам не интересно, товарищи, когда такие возмутительности! Народ ищет права, а они стрелять, без предупреждения даже, заметьте! Разве можно терпеть? Молодой (оглядывает Шпика). Ты что? Лягавый? Старый (оттягивает его за руку). Брось, не заводись, пошли. Молодой (вырываясь, замахивается на Шпика). Да я тебя, гада! Шпик отскакивает и свистит в полицейский свисток. За занавесом свистки, топот, справа вбегает Городовой. Городовой. Стой! Не скопляйся в кучу! Бежит к рабочим, те убегают влево. За ними...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: в шелковых черных чулках. А Таня смотрела на свои ноги, как на новые: смотри, вдруг выросли. Красивые ноги, в лакированных лодочках. И немного жуткое томило Таню, — вот как смотришь на блестящий, острый кинжал. — Восемнадцать лет дуре, — шептала Наденька, — могла бы уж, кажется… — и Наденька взглядывала тишком на свой английский ботинок на низком каблуке. А Таня все глядела на свои ноги, слегка задыхаясь. Позвонили в прихожей. Таня одернула юбку, вскочила с дивана. Старуха отворила Филиппу: — Пожалуйста, батюшка. — Пойдемте сюда, — сказала Наденька особенно сухо при старухе и прошла вперед, твердо постукивая английскими каблучками. Таня что-то запела глубоким голосом, низким, взволнованным, и села на ковер среди комнаты. Запрятала ноги под юбку, — не надо часто смотреть, — и только рукой через платье сжимала носок лакированной туфли, острый, глянцевый и теплый. А Наденька усадила Филиппа за раскрытый ломберный стол. Филипп достал платок и вытер все лицо и вверх по волосам провел. Вздохнул, глянул на Наденьку и стал ждать. А Наденька ходила за спинкой стула по комнате, глядела, нахмурясь, в пол и вскидывалась на Филиппов затылок. Над широкой, крепкой шеей мягкой шерсткой бежали серые стриженые волосы. — Ну, начнем хоть с чтения, — сказала наконец Наденька. — Как вы читаете? Свободно? Наденька раскрыла перед Филиппом приготовленный томик Толстого. Филипп откашлялся, проглотил слюну и начал. Начал громко, на всю комнату, как читают в школах с последней парты. Он громко рубил слова, перевирал их, ставил ударения, от которых слова звучали по-польски. Деревянная бубнящая интонация. Наденька едва понимала, что выкрикивал Васильев. Она его поправляла. — Княжна, княжна, — говорила Наденька. — Ну да, княжна, —...